|
|
|
|
News |
Articles |
Recipes |
Dream book |
Daily Horoscope |
Magazines |
Galleries |
Books
|
Needlework | |
||
|
|
|
|
|
|
 Библиотека : Истории из жизни Library: Stories from the life Голубые огни, розовые пули. Blue lights, pink bullets. Часть 1 Part 1Свечи на столе, цветы в вазе, шампанское в ведерке со льдом, два билета в кармане. Candles on the table, flowers in a vase, champagne in a bucket of ice, two tickets in his pocket. Два билета до Парижа. Two tickets to Paris. В этом году Эйфелева башня засветится множеством голубых огоньков. This year the Eiffel Tower illuminate the set of blue lights. Миллениум... Millennium ... Особый праздник. Special holiday.Оралов улыбнулся. Oral smiled. Представилась счастливая мордочка Ксюши. Had the happy little face Ksyusha. Счастье виделось ей башней из голубых огоньков. Happiness saw her tower of blue lights. А в воздухе пахнет цветами и блюзом Патриции Каас. And the air smells like flowers and blues Patricia Kaas. Ах, сладкая мечта. Oh, sweet dream. Неужто все это не сон ?.. Surely all this is not a dream? .. Уже сегодня. Today. Этой ночью. That night. Он полетит с Ксюшей в Париж… встречать новый век. He will fly to Ksenya in Paris ... to meet the new century. Особенно приятно то, что не придется. Particularly pleased that does not have to. Есть такое волшебное слово «не придется». There is a magic word "do not have to." Не придется жить в гостинице. Not have to live in a hotel. Оралов ненавидел гостиницы, а дешевые мотели возвращали к жизни его зарубцевавшуюся язву. Oral hated hotels, cheap motels and returned to his life healed ulcer. Но жить там не придется. But to live there do not have to. Они остановятся у Багрицкого. They stopped at Bagritsky. Писатель, друг детства, который вот уже много лет живет во Франции. The writer, a childhood friend, who for many years now lives in France. Как полезно иметь друзей… известных писателей. How useful to have friends ... well-known writers. Оралов снова улыбнулся. Oral smiled again. Не придется изнывать в холодных простынях и неуютных комнатах гостиницы. Do not have to languish in the cold sheets and uncomfortable hotel rooms. Изнывать, мучаясь мыслью о возвращении в свою бедную неубранную квартиру, где простыни холоднее гостиничных. Languish, tormented by the thought of returning to his poor unmade apartment, where the sheets colder hotel. Не придется не только не думать о возвращении в свой маленький рай… Не придется возвращаться. Not have to not only think about returning to his little paradise ... no going back. Вот, что самое главное. That's what is most important. Не придется возвращаться на работу , где все тебя ненавидят и каждый видит во сне твое заявление об уходе. Not have to go back to work, where all the hate you and everyone sees in a dream is your resignation. Не придется вновь открывать дверь в эту квартиру, где на стенах жирные пятна вместо освежающих пейзажей и обрывки обоев вместо изящных ламп. Not have to re-open the door to the apartment where the walls are grease instead of refreshing landscapes and fragments of wall instead of fine tubes. Не придется видеть лица соседей. Not have to see the faces of neighbors. Эти лица постоянно в чем-то упрекают. These people constantly something reproach. И ведь знаешь: им нет до тебя дела. I do know: they do not matter to you. Но так привык к пожизненному упреку, что видишь его всюду. But so accustomed to life in charge that you see it everywhere. Выпил лишнего – сорокаградусный упрек. Drank too much - sorokagradusny reproach. Купил новое пальто – уголовно-карательный упрек. I bought a new coat - criminal punitive reproach. Завел любовницу – морально-нравственный упрек. Started a mistress - moral reproach. Подрался со старым другом – всеобщее порицание. A fight with an old friend - the universal censure. Ксюша смеется. Ksyusha laughs. Ей не понять, что такое «всеобщее порицание». She did not understand what "universal condemnation". Она даже в комсомол вступить не успела. She even did not manage to join the Young Communist League. - Вот ты упал на улице, два часа пролежал. - Here you fell on the street, two hours spent. И хоть бы кто, ну хоть бы что!.. - фыркает она. And if only those who, well, could not care less! .. - Snorting it. – Какой упрек, Витя?! - What a reproach, Victor? Да всем на тебя плевать! Yes to all of you do not care! Сейчас время такое. Now is the time. Пофигистов. Let It Ride. Оралов понимал, что ее слова ближе к правде, чем его мысли - к истине. Oral realized that her words closer to the truth than he thought - to the truth. Но. But. Он слишком долго прожил… и проспал в одной постели с упреком. He lived too long ... and slept in one bed with reproach. И теперь упрек не хотел его оставлять. And now reproach did not want him to leave. Оралов выгонял назойливого сожителя, объясняя, что времена суровых товарищеских судов прошли. Oral drove importunate lover, explaining that the times were harsh comrades' courts. И коллектив, в котором ты работаешь, чихать хотел на то, сколько у тебя любовниц , сколько жен и кого из них ты бьешь чаще. And the collective, in which you work, sneeze like how much you have mistresses, how many wives and one of them you hit more often. Однако упрек отказывался верить в такую небылицу. However reproach refused to believe in this fable. И не уходил. And do not go away. Продолжал жить с Ораловым, устроившись удобнее прежнего. He continued to live with Oralovym, get comfortable, ever. Ведь раньше в квартире жили два упрека. After all, earlier in the apartment were two reproach. Незримый (он остался) и зримый (она ушла). The invisible (he left) and visible (she left). Жена ушла, а приглашать Ксюшу в комнату с пятнами вместо картин Оралов не осмеливался. Wife went, and invited Ksyusha room with spots instead of paintings Oral dared. В итоге, хозяйство вел упрек. As a result, the economy led reproach. Вел по-хозяйски. Conducted by thrifty. Спал на половине жены, ел на половине Оралова. Slept on half of his wife, ate half Oralova. Раскидывал по полу исписанные бумажки, по креслам - одежду, по углам – пыль, по ванной – белье. Overshadowed on the floor covered with paper, on chair - clothes, in the corners - the dust on the bathroom - laundry. И вообще. And in general. Вел себя просто вызывающе. Simply behaved provocatively. Но сегодня настал последний час этого наглеца. But now came the last hour of this insolent. Он погибнет в одиночестве и будет похоронен под пылью. He will die alone and will be buried under the dust. Здесь осталась только пыль. Here there was only dust. Вся мебель уже продана. All the furniture has been sold. Кроме стола и двух старых стульев, которые все равно никто бы не купил. In the table and two old chairs, which still no one would have bought. Выпить шампанское, подарить подсвечники и вазу соседке (в благодарность за ведерко льда), кинуть цветы на могилку упрека и!.. Drink champagne, gift candle and a vase neighbor (in gratitude for a bucket of ice), throw flowers on the grave reproach and! .. Париж. Paris. Господи! Lord Столько лет Оралов грезил этим городом. So many years Oral dreamed of this city. И вот. And. Свершилось. Accomplished. Новая работа, старый друг, любимая женщина. New job, old friend, the beloved woman. Ксюша так обрадовалась! Ksyusha so happy! …Она уезжала из Москвы только один раз. ... She was away from Moscow only once. На Азовское море . At the Azov Sea. Море оказалось грязным и мелким. The sea was dirty and small. Ксюша расстроилась. Ksyusha upset. Она ждала этого грязного и мелкого, как глубокого и чистого, а оказалось... She was waiting for this dirty and shallow, as deep and pure, but it turned ... Оказалось лучше ничего не ждать. It turned out better than nothing wait. Вот Оралова Ксюша не ждала, и он пришел. Here Oralova Ksyusha not expect, and he came. Теперь он увезет ее в Париж. Now he would take her to Paris. И они будут счастливы. And they will be happy. Оралов распахнул дверь и вышел на балкон. Oral opened the door and went out onto the balcony. Декабрьский воздух встретил его улыбкой с легким налетом морозца. The December air met his smile with a slight touch of frost. Как же хорошо. How good. Оралов вдохнул в себя морозец и задержал его в легких, запоминая. Oral breathed a frost and detained him in the lungs, remembering. Воздух давно не улыбался ему. Air not long ago he was smiling. И вот сегодня - на память, на прощанье. And now - on memory, good-bye. Улыбка. Smile. Сегодня Москва очень красива, но в этой красоте есть немного грусти. Today, Moscow is very beautiful, but this beauty is a bit of sadness. Словно женщина принарядилась для последнего свидания . Like a woman dressed up for the last goodbye. Сделалось жаль эту женщину. Became sorry for this woman. Все-таки она постоянная, верная, любимая. Still, it is a constant, faithful, beloved. Москву Оралов любил, а свою московскую жизнь – ненавидел. Moscow Oral loved, and his life in Moscow - hated. Как нынче поют, «с такою ношей на душе нормально жить нельзя». How to sing now, "with such a burden on the soul can not live normally. Примерно так. Approximately so. Оралов редко запоминал слова, чаще - смысл и чувство. Oral rarely memorized words, more often - the meaning and feeling. Он жил ассоциациями. He lived associations. Париж вызывал в нем ассоциацию со свободой, творчеством, обновлением, исполнением желаний . Paris aroused in him an association with freedom, creativity, renewal, fulfillment of desires. Ксюша – со счастьем, покоем, любовью. Ksenia - with happiness, calmness, love. А Москва - с работой, холодом, одиночеством. But Moscow - with work, cold and loneliness. И как бы это одиночество ни было меланхолично прекрасно, оно оставалось одиночеством. And as if it was a melancholy solitude or fine, it remained loneliness. Даже Ксюша не могла изгнать из его души это изнуряющее чувство. Even Ksyusha could not banish from his soul this debilitating feeling. И сама Ксюша, что бы она ни говорила, счастлива здесь не была. And she Ksyusha, no matter what she said was not happy here. Она хотела стать модельером . She wanted to become a fashion designer. Станет. Will. Хотела платье от Шанель. Wanted a dress from Chanel. Получит. Receive. Хотела собственный дом с маленьким садиком. I wanted to own a house with small garden. Выберет лучший. Choose the best. Все у нее будет. All she would. Настоящая, нормальная жизнь. Real, normal life. Не то, что здесь. Not that here. Ну что имела здесь Ксюша?! Well that was here Ksyusha? Кроме Оралова - ничего. In Oralova - nothing. Ее история жизни в целом оценивалась в семь с половиной копеек. Her life story as a whole was estimated at seven and a half cents. Да-да. Yes. Именно так эта история и называлась. That is the story and called. «7 и 1/2 копейки». "7 and 1 / 2 penny. Оралов даже думал, что это стоило бы описать. Oral, even thought it worthwhile to describe. Получалось слишком «обыкновенно». Is too "ordinary". Но все-таки… But still ... Ксюша училась шить. Ksyusha learned to sew. Этакая миленькая белошвейка девяностых годов. A sort of sweet seamstress nineties. Училище у нее было очень солидное, а не «какое-нибудь там». The school she was very solid, but not "some sort there." На практику белошвеек отправляли в уважаемую, то есть иностранную фирму. In practice, the seamstress sent to the distinguished, ie foreign firms. Иностранцы, то есть немцы, относились к белошвейкам хорошо. Foreigners, that is, the Germans treated seamstress well. Они очень высоко ценили самобытность русской души, поэтому за работу русским девочкам платили в рублях… точнее в копейках. They are very highly valued identity of the Russian soul, so for the work of Russian girls were paid in rubles ... just in kopecks. Точнее пока еще не платили. Precisely has not yet been paid. Практика у них была неоплачиваемой. Practice they were unpaid. Но работали белошвейки старательно, прилежно и быстро, поэтому приобретали опыт. But the seamstress worked diligently, diligently and quickly, so the acquired experience. Опыт «зарабатывания» денег… для иноземных капиталистов. The experience of "earning" money ... to foreign capitalists. Белошвейки практиковались с жарко горящими глазами и взволнованно трепещущими сердцами. Seamstress practiced with hot burning eyes and excitedly quivering heart. Они представляли, сколько денег за их изделия получат «капиталисты», и видели себя на месте этих капиталистов. They were, how much money for their products will "capitalists", and saw himself in place of the capitalists. Ведь практика закончится, девочки получат бумажки, подтверждающие, что предъявитель сего, вне всяких сомнений, является натуральной и высококачественной белошвейкой… After all, practice is over, the girls will get the papers to prove that the bearer, without a doubt, is a natural and high-quality seamstress ... …Они получат эти бумажки. ... They will get these papers. И посыплются денежки. And the money will fall. Денежки посыпались. Money is poured. Только мимо кармашков маленьких прелестных белошвеек. Just past the small pockets of lovely seamstress. По окончании практики их собрали всех вместе, поблагодарили за кропотливый труд за годы учебы. At the end of practice they gathered all together, thanked him for the hard work over the years of study. И СООБЩИЛИ: And announced: - Вы должны найти работу в течение трех дней. - You must find work within three days. Так вы сможете подтвердить свои «дипломы». So you'll be able to confirm their "diplomas". Если не сможете, то дипломы… If you can not, then the diplomas ... Видимо, тогда «дипломы благородных белошвеек» становятся фальшивыми. Apparently, then "noble seamstress certificates" are bogus. И какая же ты, в самом деле, белошвейка, если за целых три дня не сумела устроиться на работу?! And what do you, in fact, seamstress, if for three days failed to find a job? Белошвейками до глубины души оказались не многие. Seamstresses to the depths of the soul were not many. Остальным был любезно предоставлен поощрительный приз. На выбор : уйти восвояси без диплома или заключить контракт с великодушной немецкой фирмой и работать на эту фирму в течение трех ближайших лет... The rest was kindly provided incentive prizes. The choice: to go back home without a diploma or a contract with the generous German firm and work for this company over the next three years ... за щедрое вознаграждение. for the generous reward. Это было однозначно вознаграждение. It was definitely rewarded. Потому как назвать сию выплату «заработной платой» не поворачивается язык, да и компьютерные клавиши заедают. So what to call this very payment of "wages" does not turn the language, and computer keys jammed. За каждое целиковое изделие фирма со всей своей немецкой щедростью соглашалась платить белошвейкам… ровно семь с половиной копеек!!! For each virgin product company with all its German generosity agree to pay the seamstress ... exactly seven and a half cents! Немерено денег. Nemereno money. Ко всему еще и диплом «самой белошвейки из всех белошвеек» тебе предоставят. Everything, and a diploma "itself from all the seamstress seamstress" you provide. В личное безвременное пользование. In timeless personal use. Одним словом, соблазнительное предложение. In short, tempting offer. Ксюша соблазнилась. Ksenia tempted. Подтвердить диплом в три дня ей не удалось, а оставаться без диплома… не смертельно. Confirm diploma in three days, it failed, but left without a diploma ... not fatal. Но болезненно - на грани агонии. But painful - on the verge of dying. В те прекрасные времена у бедной Ксюши еще не было Оралова, который не позволил бы ей работать за 7,5 копеек. In those wonderful days in poor Ksenia has not yet been Oralova, which would not allow her to work for 7.5 cents. У нее были только маленькие ручки, которые умели шить. She had only small hands, who knew how to sew. Маленькие ножки , которые умели бегать по большим улицам в поисках приработка. Small legs that could run on big streets in search of running-in. Маленькая головка, которая умела думать, где бы еще этот приработок поискать. Small head, which was able to think about where to have this perk search. И маленький ротик, который хотел кушать. And a small mouth, who wanted to eat. Еще у нее был папа, но только четыре месяца из двенадцати, имеющихся в году. Even she had a father, but only four months out of twelve available in the year. Остальные месяцы он был в запое. The remaining months he was in a drinking bout. Еще была мама, которой не было. Another was a mother, which was not. Она лежала на кладбище. She lay in the cemetery. В этом и состояло все Ксюшино имущество… Хотя нет. That was the all Ksyushino property ... While there is no. Было у Ксюши и еще кое-что. It was a Ksyusha and something else. Юбочка из плюша, точь-в-точь как в популярной песенке. Skirt of plush, a hair's breadth as in the popular song. И чувство непоколебимой гордости – точь-в-точь как гимн .... And a sense of unshakable pride - a hair's breadth as the national anthem .... Гимн немецкой фирмы, которая продавала каждое Ксюшино изделие не меньше, чем за 100 американских долларов. Anthem of the German company, which sold each Ksyushino product is not less than 100 U.S. dollars. Но редко. But rarely. Чаще она продавала изделие намного больше, чем за 100 американских долларов. Most often it sold the product far more than 100 U.S. dollars. Гимн. Hymn. И вот с этим гимном, звучавшим где-то в желудке, Ксюша и попала в больницу. And now with this hymn, sounding somewhere in the stomach, Ksenia and was in the hospital. Она, как обычно, бежала своими маленькими ножками по чужой большой дорожке. She, as usual, ran his little legs on someone else's great track. Бежала, бежала… и упала на бегу. She ran and ran ... and fell on the run. А ей все казалось, она бежит, бежит. And it all seemed, she runs, runs. И гимн играет внутри, от чего глаза слезятся лихорадочной голодной гордостью. And the anthem played inside, from what feverish hungry eyes water with pride. В больнице Ксюшу кормили. In the hospital Ksyusha fed. И бежать куда-то не было необходимости. And run somewhere it was not necessary. Нет. No. Она совсем не хотела выздоравливать… Но врачи настаивали на излечении. She does not want to get better ... But the doctors insisted on rehabilitation. Ведь больница не может кормить маленькую Ксюшу пожизненно. Because the hospital could not feed the little Ksyusha life. А Ксюша представляла, что выйдет из этого не самого чистого, не самого теплого, не самого подходящего для молоденькой девушки жилья, выйдет на большую, наводящую ужас улицу и снова побежит. A Ksyusha idea of what will come of this is not very clean, not very warm, not very suitable for a young girl home, will be released on a large, fearsome street and then run. Это было так страшно, что Ксюша перестала кушать. It was so terrible that Ksyusha stopped eating. И теперь ее плюшевая юбочка не закреплялась на ней никакими булавками. And now her plush skirt is not fixed on it by any pins. Она вовсе спадала с Ксюши. She does abate with Ksenia. И прямо на пол. Судьба маленькой белошвейки была предрешена. And right on the floor. The fate of the little seamstress was sealed. Бегать по улицам стало не в чем. Running around the street was not in anything. Ксюша твердо решила умереть. Ksenia determined to die. Врачи испугались, что Ксюша умрет, так и не выйдя из больницы, и позвали Оралова. Doctors feared that Ksyusha die, never leaving the hospital, and called Oralova. - Профессор, спасите нас от этой пациентки, - попросили медики. - Professor, save us from this patient - asked by doctors. И профессор спас. And the professor saved. Теперь Ксюша сидела на диванчике в байковом халатике и пушистых тапочках, улыбалась и мастерила костюмы для своей будущей коллекции. Now Ksyusha sitting on the couch in a flannel dressing gown and fluffy slippers, smiling and wizards costumes for her future collections. Профессор приносил ей конфеты, мать профессора называла ее «птенчиком». Professor brought her sweets, the mother of the professor called her "chick". А отец профессора требовал, чтобы сын на птенчике женился. A father of Professor demanded that the son of chick he married. И профессор женился. And the professor was married. Как только пришел вызов из Франции, так и женился. Once the call came from France, and married. Но Ксюша все равно жила у его родителей. But Ksyusha still lived with his parents. Квартиру Оралова нужно было «пристраивать». Flats Oralova needed to "throw out". Все продано, все оформлено. All sold, all executed. Готовы к взлету. Ready for takeoff. Но где же птенчик? But where is the chick? Он должен был давно прилететь с прощальной дружеской вечеринки. He had long since flown the friendly farewell party. Скоро одиннадцать. Soon eleven. А ее все нет. And its all there. Уж не случилось ли что… I do not what happened to ... Под окнами затормозил знакомый «джип». Under the windows of the brakes on the familiar "jeep". Приехал Кирилл. Arrived Kirill. Старый друг . Old friend. Единственный в этой стране. Only in this country. Оралов не спрашивал, чем нынче занимает свободное время отставной офицер. Oral not ask, what now occupies his spare time the retired officer. Но догадывался, что доходы законопослушного пенсионера в России… пока не позволяют содержать «джип». But he guessed that law-abiding pensioner incomes in Russia ... do not yet permit include "jeep". - Здорово, доктор! – по традиции приветствовал Кирилл. - Hello, Doctor! "- By tradition, welcomed Cyril. – А где Ксеня? - Where is Xenia? - Не помешало бы знать, - напряженно выдавил Оралов. - Do not prevented to know - hard squeezed screaming. - Ну вы даете шороху! - Well, you give rustle! Так и на самолет опоздать можно. And so the plane could be late. Оралов шампанское разлил в фужеры и молча вышел на балкон. Oral champagne poured in wine glasses and silently walked out onto the balcony. «…Напилась, упала где-нибудь, сознание потеряла, замерзла… Она и не пьет почти. "... Got drunk, fell somewhere, lost consciousness, frozen ... She does not drink nearly. Не курит даже. Not even smoke. Какое там напилась. What they got drunk. Засиделась. I stayed on. Расстаться с подружками не может. Parting with her friends can not. Сейчас придет…» He's coming ... " - Витюха, может, глянуть, - нерешительно предложил Кирилл. - Vityuha maybe glance - hesitantly suggested Cyril. – Ну, может, перебрала девочка. - Well, maybe the girl went through. С моей бывает. In my case. - Не пьет она, - тоскливо отозвался Оралов. - Do not drink it - sadly replied Oral. Они замолчали. They were silent. Вдруг Оралов перегнулся через перегородку балкона и чуть не выронил бокал. Suddenly Oral leaned over the balcony wall and nearly dropped the glass. - Посмотри! – вскрикнул он. - Look! - He cried. – Мерещится мне что ли! - I fancied that I! Вот там. Over there. Посмотри. Look. Это не… This is not ... Оралов так и застыл с бокалом в поледеневшей руке. Oral and froze with a glass in hand poledenevshey. Минуту спустя ему померещился уже Кирилл, бегущий к… бурой шубке, лежащей в снегу. Minutes later he had imagined Kirill, running to ... brown coat, lying in the snow. Он поднял «шубку» и понес. He raised the "fur coat" and carried. Оралов выйти из оцепенения не смог. Shouted out of his stupor failed. Это было такое странное ощущение. It was such a strange feeling. Ощущение подступающего инфаркта. The feeling of approaching a heart attack. «Что-то» было уложено на стол… Более подходящей мебели в квартире не нашлось. "Something" was laid on the table ... more appropriate furniture in the apartment was not found. Оралов стоял над ней. Oral stood over her. И ощущал. And feel. Ощущал, что народная мудрость… или «литературные штампы» (он часто путал одно с другим) - есть суть осмысления бытия. Felt that the folk wisdom ... or "literary cliches" (it is often confused with one another) - is the essence of thinking about life. Казалось, его опустили в воду . It seemed as if it was lowered into the water. Он был «в воду опущенным» до глубин подсознания. He was "in the mouth" to the depths of the subconscious. Все было в воде. Everything was in the water. Мозг, нервная система. The brain, nervous system. Все. All. На столе лежала его Ксюша. On the table lay his Ksyusha. С разбитыми в кровь губами, с лицом, уже не лицом. With a broken blood in his lips, his face no longer face. Это был один сплошной синяк. It was one solid bruise. Темный, отдающий чернотой. Dark, turns the blackness. Ее волосы слиплись от крови. Her hair was matted with blood. Шубка была порвана, ушки, слава Богу, остались целы, но сережек в них не было. Coat was torn, ears, thank God, we have survived, but the earrings in them was not. Не было и обручального кольца на пальце, и ноготь был сломан. There was no wedding ring on his finger and the nail was broken. - Она жива? – слова походили на приступ рвоты. - She is alive? "- The words were like an attack of vomiting. Оралова стошнило собственным голосом. Oralova vomited own voice. Кирилл коротко кивнул: Cyril nodded curtly: - Тебе лучше глянуть. - You better glance. По-моему, у нее сломана нога. In my opinion, she has a broken leg. Перелома не было. Fracture was not. Вывих. Dislocation. Но почему. But why. Что это все?.. What does it all? .. (Продолжение следует.) (To be continued.) Материал является оригинальным авторским произведением. Material is original works of authorship. Все права защищены. All rights reserved. All rights recerved. All rights recerved.
Свежие статьи в рубрике «Истории из жизни»: Лакомый кусочек , Замужем за козлом, или Женатики , Ночная ссора, или Сильное плечо , Немотивированность , Собачья история , Не отпускайте свое счастье , Проклятие. Fresh Articles in category "Stories of Life": a tasty morsel, Married to the goat, or Zhenatiki, night quarrel, or a strong shoulder, unmotivated, dog story, sure to keep their luck, a curse. Часть 2 , Проклятие. Part 2, The Curse. Часть 1 , Растоптанное счастье. Part 1, trampled happiness. Часть 2 , Растоптанное счастье. Part 2, trampled happiness. Часть 1 Part 1 |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
  |
|
 | © 2004-2024 Naked at the azov sea 1part 3|naked in the azov sea|azov sea part 3|naked at the azov sea|naked adventures by the azov sea part 3|naked azov|торрент naked adventures by the azov sea|naked in the azov sea #|naked at the azov sea 1|naked adventures by the azov sea [part 3]|naked in the azov sea #2|naked in the azov sea #1|Женский журнал. Статьи, рецепты, сонник, гороскоп, женские, журналы, женские сайты, красота, женское здоровье, мода. Journal of the modern woman Pani.kiev.ua , reprint of materials allowed only with the immediate link to / at mandatory notification editorial on e-mail. Editor project For general and administrative questions, please contact |
|
